А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Когда зеленое пламя стянуло зеркала, Глеб вынул из кармана револьверчик, подаренный еще мистером Бэдфордом, и выстрелил в тыльную часть зеркала-маятника: раз, другой, третий... Пули проделывали в нем огромные ровные дыры, быстро затягивающиеся - нет, все медленнее, все нервнее... Потом - толчком - ударило призрачное пламя, не опалившее, прошедшее насквозь... Еще выстрел - и вдруг внутренность канала раскрылась металлическим цветком, и не призрачное - живое, обжигающее, ревущее, багровое с завитками зеленого - рванулось оттуда в башню... Глеб успел упасть, прикрыться руками, подумать: все... Жаровней с горящими углями его прижало к полу. Камни валились с неба - но, невесомые, толкали в спину и откатывались ватно... Огненный шар пронесся над островом Волантир. Разом вспыхнули деревья, люди, лодки на море... В селении Крепостец от ударов воздухом и от сотрясений почвы не осталось ни одного стекла в окнах, ни одного горшка на полках. Деревянные срубы устояли, а кирпичные печи в них расползлись, будто были слеплены из песка... Землемерный отряд, размечающий участки по берегу левого рукава Эридана, был разметан страшнейшим взрывом на западе. Оставшиеся в живых рассказывали, что там, где курился далекий прыщик Трубинской сопки, полыхнуло ярче солнца - так, что недели, месяцы в глазах стояли лиловые пятна. Живые деревья почернели от этого огня, а сухие - вспыхнули факелами... Через час после того - стали с неба сыпаться черные камни, и многих побило этими камнями... Вода отхлынула в реке, потом пошла высоким валом. Вареная рыба валялась по берегам... Несколько месяцев, до зимы, по всему Загранью не выглядывало из-за низких туч солнце. В остальном мире закаты и восходы были багровы... (Шесть лет спустя Глеб побывает на месте этого взрыва. Вокруг стомильной залитой водой воронки росла трава выше всадника. Странные, не виданные нигде более птицы кричали вечерами, и кто-то ревел вдали, огромный. Вода похожа была на нефть - а вернее, на ту воду, что наполняла пыльный мир. Пить ее было нельзя. Лошади страдали от жажды сильнее, чем люди, и экспедиция не стала долго задерживаться на этих темных берегах...) - Я думаю, вы лучше, чем... кто-нибудь другой... поймете меня... - Глеб говорил с трудом: укол морфином (приглашен был доктор чужаков - просто потому, что был ближе всех прочих) туманил голову, обволакивал сладким туманом. Свитки с чужими письменами разворачивались на изнанке век, но этого никто не знал... Парвис слушал молча и внимательно. - Я только что... освободился... вместе с моим... миром. Но пройдет еще не один год... понимаете?.. когда образуется достаточная щель... это как огромные льдины... - Это я понимаю, - сказал Парвис. далее